Старожилы помнят, что раньше на Исети на месте нынешнего бетонного моста над рекой стоял высокий бревенчатый мост. От того, что ширина реки немалая, мост был довольно сложной конструкцией и возвышался над рекой, красуясь ажурной системой из бревен и досок. От весенних ледяных набегов мост охраняли два «быка» - льдореза, утяжеленных гравием и оборудованных массивным стальным уголком. Мост и «быки» были священным местом, мы плескались возле них все лето, ползали по бревнам внутри моста, а смельчаки ныряли в Исеть чуть ли не с самой верхотуры. А еще помню даже, как одно время мы толпами ходили к киоску за морсом, расплачиваясь позеленевшими медяками, нарытыми под мостом из донного ила... Но самым запоминающимся событием, связанным со старым мостом, было спасение моста от паводка.
Весна!
Школа стоит на взгорке, и наш класс на втором этаже, направленный окнами на юг, освещен до самого дальнего уголка. Школяры зевают – ласковое солнышко заметно пригревает, вызывая сон и дрему. Слова учителя вяло вползают в уши, не оставляя в памяти ни малейшего следа.
Гораздо интереснее смотреть за окно, оторваться от которого невозможно, несмотря на все старания несчастного педагога призвать нас в свои чертоги познания...
Панорама из окошка открывается во всю ширь Исетской поймы, куда апрель согнал все весенние ручейки. «Быки» перед большим деревянным мостом, что соединяет две половины района, уже собрали перед собой белые ворочающиеся ледяные заторы, а это значит, что наступило половодье – вода залила уже почти всё пространство до самого села Затечи.
Хочется вон туда, на ту дорогу, что тонкой ниткой вьется среди моря воды. Где-то, наверное, дорогу уже прорвало, если на ней не видно ни телег, ни людей. Стоя на этой дороге, представляешь себя на палубе корабля, затерявшегося среди безбрежного океана, а промоина кажется мощным буруном, поднимаемым острым носовым форштевнем. Кусты и группы деревьев, там и сям торчащие из воды, представляются затерянными в океане островами, где водятся хищные звери и дикие племена аборигенов... Эх, туда бы сейчас!
Неожиданно сквозь пелену неги я вижу, как над рекой вырастает столб воды, а затем через какое-то время оттуда доносится глухое протяжное буханье.
Сон мгновенно исчезает. Мы толпимся у окна, и смотрим в сторону моста, куда с таким же восхищением смотрит и учитель. Через какое-то время над рекой вырастает новый столб, и мы слышим очередное глухое уханье.
Нетерпение преодолевает все запреты, и школа начинает гудеть. Самые отчаянные, не дождавшись звонка, уже скатываются с крыльца и во весь опор мчатся к реке. Срываемся и мы.
Такой праздник мы никак не можем пропустить!
На реке рвут лед!
Это ежегодное весеннее зрелище было настолько завораживающим, что люди, стекавшиеся к мосту и берегу, часами зачарованно смотрели на водно-ледяную феерию, от которой захватывало дух.
В эти часы никакой силой нельзя было отогнать народ от реки. Милиционеры уговорами и угрозами пытались уговорить народ разойтись, но - куда там! – все новые и новые толпы прибывали к реке поглазеть на это незабываемое представление, происходившее во время половодья.
...Каждой весной поднятый рекой лед скапливался перед «быками», охранявшими мост, запружал реку, и вода поднималась настолько, что заполняла не только пойму, но нередко входила и в город. В иные годы вода затопляла всю Первомайскую площадь (стадион), а половодьем перемывало единственную дорогу, соединяющую город с Затечей и сёлами, расположенными за рекой, а там все же живет почти половина района, потому взрывные работы по расчистке ледяных заторов производились ежегодно.
Взрывы, конечно, вызывали восхищение и ажиотаж, но не менее волнующим было и то, как происходила подготовка к взрыву.
...Ребятишки первыми начинали голосить, когда от небольшого бревенчатого дома в небольшом отдалении от реки, в сторону лодки, привязанной к забору – к тому времени вода подступала уже к ближним домам – начинала двигаться фигура человека в сером незаметном плаще. Вроде бы ничего в этой фигуре не было особенного, но толпа безошибочно определяла, что это взрывник, и в сумке, а чаще и в ведре, через плечо он нес динамит, чтобы заложить его в ту самую большую льдину, что не пропускала между быков льдины поменьше.
Человек, конечно же, чувствовал внимание толп людей, заполнивших берега и мост, потому вышагивал медленно и важно. Мы уже знали, что этот взрывник взорвет как надо, а вот другой, который в фуфайке и треухе, рвал не так, как нравилось толпе. Но пока шли пересуды о взрывниках, человек в плаще все так же уверенно приближался к срезу воды.
Подойдя к лодке, он укладывал сумку на дно, подтягивал длинные резиновые сапоги, влезал в лодку, отталкивался от берега и, работая веслом, медленно выруливал в ту сторону, где хозяйски расположилась громадная льдина. За каждым движением взрывника народ следил со щемящим восхищением: вот лодка проскользнула между небольшими льдинами, вот она обошла глыбу, поджатую сзади напирающими ледяными полями, кое-как увернулась от обломка, вынырнувшего из-под ледяного навала, преодолела струю воды, огибавшую ледяной торос...
Наконец, человек, найдя нужное место, подгребал к краю льдины, выходил из лодки, вытягивал ее на лед, брал сумку и начинал шагать к тому месту, где он решил произвести взрыв. Всегда почему-то он выбирал место совсем не там, где, как казалось зрителям, нужно было бы рвануть. То ли с воды было виднее, то ли между взрывниками это обговаривалось заранее, но человек уверенно шагал туда, где, по его мнению, можно было заложить заряд. Чаще это была щель между огромными льдинами. Взрывник становился на колени и начинал колдовать. Отовсюду слышались возгласы: «Сейчас шашку в воду опустит и шнур подпалит!», или «Гляди, подпалил уже, дым пошел!», «Бежать-то далёко, хоть бы шнура хватило!».
Народ начинал гудеть, уже заранее высматривая те места, куда могли бы упасть льдины, подброшенные взрывом. Милиционеры в очередной раз начинали покрикивать, отгоняя зевак, но люди и сами чувствовали, что в этот раз от взрыва надо держаться подальше, и темная людская масса вприпрыжку стекала с моста и предмостных возвышений на берег.
И вот оно! Человек на льдине бежит к лодке, а позади надо льдом курится легкий дымок – запал подожжен! Люди волнуются все больше – вот-вот грянет взрыв!
Человек бежит, не оглядываясь, отталкивает лодку, прыгает внутрь и взмахами весла гонит челнок подальше от льдины. Успеет – не успеет? Люди с берега завороженно смотрят на лодку, мысленно подталкивая ее подальше от жуткого места...
А-а-ах!
В том месте, где курился дымок, беззвучно взлетает вверх месиво льда и воды. Звук взрыва долетает до нас чуть позже, довершая видимый эффект звучным сочным буханьем, но сначала взлет воды сопровождается общим людским возгласом.
Люди, следя за летящими льдинами, вместе с тем не забывают наблюдать и за маленькой фигуркой в лодке, вокруг которой рушатся в воду ледяные снаряды.
...Конечно, взрослые понимали - мужики, что взрывают лед, подвергаются большой опасности и рискуют жизнью. В любой момент обломок льда может попасть в лодку, а, не дай бог, и в самого человека – и... Но общий ажиотаж захватывал людей настолько, что мысли дальше не идут – все внимание взрыву!
Столб, в котором поблескивают обломки льда, вздымается все выше и выше, а ледяные глыбы, вскинутые взрывом над рекой, постепенно вываливаются из столба и меняют свой полет на обратный, но теперь уже каждая из них превращается в ужасающую бомбу, готовую разрушить все, что не успело покинуть место бомбежки. Разорванный на куски лед походит на стаю летящих к земле хищников, готовых в ярости накинуться на все, что могло встретиться на пути. Глыбы с ужасающим грохотом и хрустом со всего размаху сыплются на ледяные поля, с громким плеском ахаются в воду, шлепаются на мелководье, разбрасывая воду и грязь, рассыпаются на берегу, залетают в огороды, а то и проламывают бревна настила моста. Иной год льдины падали на дома у реки, но это было тогда, когда ледяной затор был уж слишком большим.
Если взрывник угадывал необходимое место взрыва, то лед, взломанный и взбудораженный взрывным толчком, начинал вползать между быками и уплывал за мост, постепенно расчищая фарватер. Чаще же нужно было произвести несколько подрывов, чтобы ликвидировать затор, а это нисколько не огорчало зрителей, готовых, побросав дела, часами глазеть на бесплатный концерт.
Некоторое время после взрыва народ громко обсуждает увиденное: кое-кто бежит к тому месту на берегу, куда упал ледяной обломок, кто-то обозревает реку, подмечая, как к быкам приближается очередная льдина, явно не вписывающаяся в предназначенный для нее проход, или радостно извещает окружающих, что лед все так же недвижим, несмотря на взрыв. Ребятишки же, найдя льдину, свободно плавающую у берега, подбирают намытые водой палки и жерди и запрыгивают на борт импровизированного корабля. (Автор сего воспоминания и сам однажды чуть не отправился в дальнее плавание на льдине, которую, увлекшись, ребята отогнали от берега слишком уж далеко...).
Наконец, спустя какое-то время, народ снова приходит в возбуждение, заметив человека в плаще, шагающего с сумкой через плечо к лодке, привязанной к забору, и все начинается сначала...
Событий этого дня хватало надолго. Народ несколько последующих дней снова и снова вспоминал весенний фейерверк. Еще бы – не каждый день увидишь такое! Ребятишки потом долго еще искали свои разбросанные по берегу сумки, шапки и пальтишки, потому как в азарте побросали все это, куда попало.
Весна же! Ледяной салют в честь пробуждения природы встряхивал людей, как бы говоря – всё, зима позади, пора жить иначе! Сошел снег, вскрылась река, вон и травка уже покрыла склоны Успенского монастыря. Просыпайтесь, начинайте новую жизнь!
...В школе продолжались уроки, но возникало новое ощущение – скоро конец школьным делам, лето впереди! Оно представлялось огромным, цветным и праздничным, хотелось столько всего успеть сделать, столько всего испытать.
...Мы и думать тогда не могли, что лето как жизнь – такое же коротенькое и быстролетящее. А за ним совсем быстро приходят унылая осень и зябкая зима...
А пока – половодье! На реке рвут лед! А это значит – живи и радуйся!
2010 г.
И.Истомин
Горный Алтай.
Весна!
Школа стоит на взгорке, и наш класс на втором этаже, направленный окнами на юг, освещен до самого дальнего уголка. Школяры зевают – ласковое солнышко заметно пригревает, вызывая сон и дрему. Слова учителя вяло вползают в уши, не оставляя в памяти ни малейшего следа.
Гораздо интереснее смотреть за окно, оторваться от которого невозможно, несмотря на все старания несчастного педагога призвать нас в свои чертоги познания...
Панорама из окошка открывается во всю ширь Исетской поймы, куда апрель согнал все весенние ручейки. «Быки» перед большим деревянным мостом, что соединяет две половины района, уже собрали перед собой белые ворочающиеся ледяные заторы, а это значит, что наступило половодье – вода залила уже почти всё пространство до самого села Затечи.
Хочется вон туда, на ту дорогу, что тонкой ниткой вьется среди моря воды. Где-то, наверное, дорогу уже прорвало, если на ней не видно ни телег, ни людей. Стоя на этой дороге, представляешь себя на палубе корабля, затерявшегося среди безбрежного океана, а промоина кажется мощным буруном, поднимаемым острым носовым форштевнем. Кусты и группы деревьев, там и сям торчащие из воды, представляются затерянными в океане островами, где водятся хищные звери и дикие племена аборигенов... Эх, туда бы сейчас!
Неожиданно сквозь пелену неги я вижу, как над рекой вырастает столб воды, а затем через какое-то время оттуда доносится глухое протяжное буханье.
Сон мгновенно исчезает. Мы толпимся у окна, и смотрим в сторону моста, куда с таким же восхищением смотрит и учитель. Через какое-то время над рекой вырастает новый столб, и мы слышим очередное глухое уханье.
Нетерпение преодолевает все запреты, и школа начинает гудеть. Самые отчаянные, не дождавшись звонка, уже скатываются с крыльца и во весь опор мчатся к реке. Срываемся и мы.
Такой праздник мы никак не можем пропустить!
На реке рвут лед!
Это ежегодное весеннее зрелище было настолько завораживающим, что люди, стекавшиеся к мосту и берегу, часами зачарованно смотрели на водно-ледяную феерию, от которой захватывало дух.
В эти часы никакой силой нельзя было отогнать народ от реки. Милиционеры уговорами и угрозами пытались уговорить народ разойтись, но - куда там! – все новые и новые толпы прибывали к реке поглазеть на это незабываемое представление, происходившее во время половодья.
...Каждой весной поднятый рекой лед скапливался перед «быками», охранявшими мост, запружал реку, и вода поднималась настолько, что заполняла не только пойму, но нередко входила и в город. В иные годы вода затопляла всю Первомайскую площадь (стадион), а половодьем перемывало единственную дорогу, соединяющую город с Затечей и сёлами, расположенными за рекой, а там все же живет почти половина района, потому взрывные работы по расчистке ледяных заторов производились ежегодно.
Взрывы, конечно, вызывали восхищение и ажиотаж, но не менее волнующим было и то, как происходила подготовка к взрыву.
...Ребятишки первыми начинали голосить, когда от небольшого бревенчатого дома в небольшом отдалении от реки, в сторону лодки, привязанной к забору – к тому времени вода подступала уже к ближним домам – начинала двигаться фигура человека в сером незаметном плаще. Вроде бы ничего в этой фигуре не было особенного, но толпа безошибочно определяла, что это взрывник, и в сумке, а чаще и в ведре, через плечо он нес динамит, чтобы заложить его в ту самую большую льдину, что не пропускала между быков льдины поменьше.
Человек, конечно же, чувствовал внимание толп людей, заполнивших берега и мост, потому вышагивал медленно и важно. Мы уже знали, что этот взрывник взорвет как надо, а вот другой, который в фуфайке и треухе, рвал не так, как нравилось толпе. Но пока шли пересуды о взрывниках, человек в плаще все так же уверенно приближался к срезу воды.
Подойдя к лодке, он укладывал сумку на дно, подтягивал длинные резиновые сапоги, влезал в лодку, отталкивался от берега и, работая веслом, медленно выруливал в ту сторону, где хозяйски расположилась громадная льдина. За каждым движением взрывника народ следил со щемящим восхищением: вот лодка проскользнула между небольшими льдинами, вот она обошла глыбу, поджатую сзади напирающими ледяными полями, кое-как увернулась от обломка, вынырнувшего из-под ледяного навала, преодолела струю воды, огибавшую ледяной торос...
Наконец, человек, найдя нужное место, подгребал к краю льдины, выходил из лодки, вытягивал ее на лед, брал сумку и начинал шагать к тому месту, где он решил произвести взрыв. Всегда почему-то он выбирал место совсем не там, где, как казалось зрителям, нужно было бы рвануть. То ли с воды было виднее, то ли между взрывниками это обговаривалось заранее, но человек уверенно шагал туда, где, по его мнению, можно было заложить заряд. Чаще это была щель между огромными льдинами. Взрывник становился на колени и начинал колдовать. Отовсюду слышались возгласы: «Сейчас шашку в воду опустит и шнур подпалит!», или «Гляди, подпалил уже, дым пошел!», «Бежать-то далёко, хоть бы шнура хватило!».
Народ начинал гудеть, уже заранее высматривая те места, куда могли бы упасть льдины, подброшенные взрывом. Милиционеры в очередной раз начинали покрикивать, отгоняя зевак, но люди и сами чувствовали, что в этот раз от взрыва надо держаться подальше, и темная людская масса вприпрыжку стекала с моста и предмостных возвышений на берег.
И вот оно! Человек на льдине бежит к лодке, а позади надо льдом курится легкий дымок – запал подожжен! Люди волнуются все больше – вот-вот грянет взрыв!
Человек бежит, не оглядываясь, отталкивает лодку, прыгает внутрь и взмахами весла гонит челнок подальше от льдины. Успеет – не успеет? Люди с берега завороженно смотрят на лодку, мысленно подталкивая ее подальше от жуткого места...
А-а-ах!
В том месте, где курился дымок, беззвучно взлетает вверх месиво льда и воды. Звук взрыва долетает до нас чуть позже, довершая видимый эффект звучным сочным буханьем, но сначала взлет воды сопровождается общим людским возгласом.
Люди, следя за летящими льдинами, вместе с тем не забывают наблюдать и за маленькой фигуркой в лодке, вокруг которой рушатся в воду ледяные снаряды.
...Конечно, взрослые понимали - мужики, что взрывают лед, подвергаются большой опасности и рискуют жизнью. В любой момент обломок льда может попасть в лодку, а, не дай бог, и в самого человека – и... Но общий ажиотаж захватывал людей настолько, что мысли дальше не идут – все внимание взрыву!
Столб, в котором поблескивают обломки льда, вздымается все выше и выше, а ледяные глыбы, вскинутые взрывом над рекой, постепенно вываливаются из столба и меняют свой полет на обратный, но теперь уже каждая из них превращается в ужасающую бомбу, готовую разрушить все, что не успело покинуть место бомбежки. Разорванный на куски лед походит на стаю летящих к земле хищников, готовых в ярости накинуться на все, что могло встретиться на пути. Глыбы с ужасающим грохотом и хрустом со всего размаху сыплются на ледяные поля, с громким плеском ахаются в воду, шлепаются на мелководье, разбрасывая воду и грязь, рассыпаются на берегу, залетают в огороды, а то и проламывают бревна настила моста. Иной год льдины падали на дома у реки, но это было тогда, когда ледяной затор был уж слишком большим.
Если взрывник угадывал необходимое место взрыва, то лед, взломанный и взбудораженный взрывным толчком, начинал вползать между быками и уплывал за мост, постепенно расчищая фарватер. Чаще же нужно было произвести несколько подрывов, чтобы ликвидировать затор, а это нисколько не огорчало зрителей, готовых, побросав дела, часами глазеть на бесплатный концерт.
Некоторое время после взрыва народ громко обсуждает увиденное: кое-кто бежит к тому месту на берегу, куда упал ледяной обломок, кто-то обозревает реку, подмечая, как к быкам приближается очередная льдина, явно не вписывающаяся в предназначенный для нее проход, или радостно извещает окружающих, что лед все так же недвижим, несмотря на взрыв. Ребятишки же, найдя льдину, свободно плавающую у берега, подбирают намытые водой палки и жерди и запрыгивают на борт импровизированного корабля. (Автор сего воспоминания и сам однажды чуть не отправился в дальнее плавание на льдине, которую, увлекшись, ребята отогнали от берега слишком уж далеко...).
Наконец, спустя какое-то время, народ снова приходит в возбуждение, заметив человека в плаще, шагающего с сумкой через плечо к лодке, привязанной к забору, и все начинается сначала...
Событий этого дня хватало надолго. Народ несколько последующих дней снова и снова вспоминал весенний фейерверк. Еще бы – не каждый день увидишь такое! Ребятишки потом долго еще искали свои разбросанные по берегу сумки, шапки и пальтишки, потому как в азарте побросали все это, куда попало.
Весна же! Ледяной салют в честь пробуждения природы встряхивал людей, как бы говоря – всё, зима позади, пора жить иначе! Сошел снег, вскрылась река, вон и травка уже покрыла склоны Успенского монастыря. Просыпайтесь, начинайте новую жизнь!
...В школе продолжались уроки, но возникало новое ощущение – скоро конец школьным делам, лето впереди! Оно представлялось огромным, цветным и праздничным, хотелось столько всего успеть сделать, столько всего испытать.
...Мы и думать тогда не могли, что лето как жизнь – такое же коротенькое и быстролетящее. А за ним совсем быстро приходят унылая осень и зябкая зима...
А пока – половодье! На реке рвут лед! А это значит – живи и радуйся!
2010 г.
И.Истомин
Горный Алтай.
