"Кончен поход без единого трупа,
Так не лучше ли, братцы, всей группой
Опрокинуть стаканчик, другой в пивной… Молока!"
Из туристской песни.
В июле этого года трое старперов, забыв про возраст, решили тряхнуть тем, что осталось, и прихватив с собой одного из внуков (9 лет) и одного из сыновей (16 лет), рванули на Садру (река Горного Алтая, приток р.Лебедь). Естесссьно, раз всю жизнь болтались по горным
сибирским рекам, они прихватили с собой катамаран, служивший им многие годы в Саянах, Бурятии, Туве, Забайкалье и в прочих не менее экзотических местах. Конструкция этого "крокодила" была примитивной до безобразия, тем не менее, он ни разу (!) не поимел случая подвести неукротимых навешивателей на свою голову трудностей с последующим их преодолением.
Однако, все свершилось не так, как задумывалось. Речка почти на всем своем протяжении оказалась даже не по "вам по пояс будет", и даже не по колено, а такой, что валуны размером с небольшой арбуз свободно загорали на солнышке - при любом количестве воды! Имея - как и все реки Сибири - совершенно плоское дно, Садра легонько струилась между "арбузами", не выражая ни малейшего желания тащить на себе этого монстра – груженый доверху катамаран.
В дополнение к этому своенравная и необученная этикету река то и дело собирала по берегам и с необузданной регулярностью сваливала в кучу весь древесный хлам, включая толстенных прошлогодних “утопленников» как то: кедрач, пихтач и другой таежный срач. Каждый завал, а их было до неприличия много, Садра прятала за поворотом, чтоб потом с обворожительной непринужденностью широким жестом преподнести его нам – пользуйтесь, не жалко! Затем, похохатывая и булькая от удовольствия, она восторженно наблюдала, как эти двуногие изо всех рук выпиливали и вырубали себе хотя бы мало-мальски приемлемый проход, дабы протащить свою гору барахла до… следующего завала. Для пущего удовольствия Садра укладывала в русло поперек себя толстенные стволы, которые ни пилить, ни рубить не было никакой возможности. Обнос и сухой волок приветствовался ею всем шумом, какой она могла издать, пролетая между огромными корнями поваленных исполинов. И уж совсем было для нее цирком то, как бородатые болваны пытались просунуть груженный катамаран ПОД стволами, прыгая на палубе и обдирая мешки о торчащие во все стороны сучки. Когда же наш передвижной цирк
совершал перетаскивание судна ЧЕРЕЗ стволы, то река замирала в ожидании феерического переворота пакетбота со всеми вытекающими из-под него последствиями – отвязавшимися мешками и остатками недоеденного завтрака. Потом насладившаяся зрелищем тайга махала мохнатыми зелеными лапами, заходясь в хохоте от вида валяющихся на каменистых отмелях трех полутрупов, истративших последние силы в непосильном труде.
Мало того! Имея совершенно удивительный окружающий ландшафт в виде прекрасных гор, божественной тайги и непостижимой прозрачности неба, она – исключительно из вредности! – заслоняла все это мерзкими тучами гнуса, облепляющих далеко уже не теплокровные, а задубевшие и заросшие шерстью физиономии. Любоваться красотами алтайской тайги этим физиономиям приходилось в мучениях, размазывая по себе все то, что плотно егозилось, ползало и сновало по коже, пытаясь высосать остатки всего того, что еще теплилось под ней. Накомарники спасали только от крупнокусачего скота, но мелкокусачие твари с легкостью проникали, куда хотели и как хотели. Вдобавок к ним регулярно мы подвергались атакам штурмующей авиации в виде ос, паутов и слепней всех типов и со всеми видами вооружений.
Рыба? Пожалуй, это единственная таежная живность, что радовала нас. Правда, эта радость появлялась ближе к вечеру, когда после борьбы с завалами ни руками, ни ногами, ни… в общем, ничем шевелить уже не хотелось и не моглось. Плюс ко всему, на крючок попадались только уж совсем бестолковые рыбешки, которые, то ли из глупости, то ли из жадности могли клюнуть на что угодно. Обычно каждым утром сквозь стенки палатки мы слышали, как мимо нас уходили домой Бийкинские рыбаки, унося с собой более крупную рыбацкую добычу, а то, что они оставляли нам… Спичечные коробки, как наиболее удобная тара для крупной рыбы, скажем так – были припасены нами не зря. И все равно – рыбьи косточки, что улетали в костер, были обсосаны так, что сверкали в свете луны, будто швейные иглы.
В продолжение рыбной темы с горечью должны сказать о том, что радовались харюзкам мы совсем недолго. Кроме естественных таежных охранников: гнуса, порогов и завалов – на Садре оказались и неестественные. Как известно, примерно на середине ее длины в Садру впадает речка Кок. А на Коке еще остался кедрач, и это безобразие решил исправить человек (если можно его так назвать). Мало того, что таежные исполины пошли под пилу, но и речка пошла под гусеницы лесовозов. То есть человек (в данном случае надо бы ему дать другое название), не тратя ума, решил, что ручей – это природой созданная дорога, точнее, трасса для волока леса. А то, что после такого волока ручей, а затем Садра, а затем и Лебедь покроются грязью, загаживающей русла и берега на всем их протяжении, так это уже никому неинтересно, включая и природоохранительные органы. А людишки, что обитают на берегах этих рек, как бы ни разевали рот по поводу безрыбности родной реки, пусть подождут, пока пилить уже будет нечего. Этим же людишкам того же желают и любители мыть золотишко, которые уж совсем свободно и с полной мерзопакостностью пользуются драгоценной алтайской природой. Скоро Чуйка, а там и Ямансадра, да и другие удивительные по красоте речушки будут загажены так, что грязь от них не осядет в реках до самого Ледовитого океана. А наша главная районная артерия (прости, Господи!) река Лебедь (имя-то какое!) молча и покорно погибнет (уже погибла!) во славу его величества «человека». Таймень уже не нерестится, а хариус вывелся давно и, кажется, навсегда…
(На рисунке слева Лебедь, справа втекающая грязная Садра. В прошлом году было иначе. Видимо, сейчас драги пока не работают)
Так мы и двигались от Кока – в грязной и, казалось, вонючей воде – до самого Турочака. Рыбы нет, пить воду нельзя, а на берегах… Вот и еще одна беда Лебеди и тех, кто на ней живет – кемеровчане. Теперь доехать от Таштагола до Лебеди через Майск пара пустяков, а потом вернуться домой из Турочака – вообще не проблема. И берега реки покрываются кемеровским и прочим хламом… А еще хуже – жители Суранаша, жившие всегда спокойно, теперь должны смотреть в оба, ибо пришельцы особо с ними не церемонятся, как, впрочем, и со всеми нами. «Все вокруг бесхозное, все вокруг мое!» - таков лозунг чужаков. Эта привычка - брать все за раз – с их помощью уже обезрыбила Байгол, Сайту, а там на очереди и другие «разовые» речушки, включая Тюлем и Буру…
…И все же до впадения Кока мы насладились Садрой в полном объеме (про усталость всех мастей забудем). Чистая вода, на берегах черемша, косорылка, черная смородина и черемуха, в болотах калба, на взгорках заросли черники, в траве вмятины лежек крупного рогатого таежного населения, на песке следы медведей… Пуганные и недоверчивые, лесные хозяева давно уже поняли, что человека подпускать к себе не обязательно, а рыба досконально изучила те невкусные мохнатые железки, которыми человек с тупым упрямством пытается ее соблазнить, тем более, что река покрыта ковром вкуснятины насекомого происхождения, а по ручьям залежи обворожительного по вкусу ручейника. А сон под шум реки? Думаю, уже далеко не все представляют, какими божественными бывают сновидения возле горной речки. Наши юные покорители тайги на себе испытали, что это такое, включая и «час быка», придуманный природой для ночного страха, чтобы человек хоть раз проснулся и осмотрел свое убежище: «Папа, там кто-то ходит и роется в наших мешках!». Но уже на третью ночь из палатки доносилось только спокойное дыхание мужающих отроков, прерываемый иногда тихим неясным бормотанием. Удивительно, как быстро эти несмышленыши приспосабливаются к таежному бытию!
А уж зато мы, убеленные сединами старцы, испытывали непревосходимое ничем, но слегка подзабытое наслаждение - мы опять здесь, среди этого необыкновенного таежного покоя…
Эх, кабы хоть какой-нибудь завалящий магазинчик попался по пути! Как-то уж очень быстро ушло сало, затем рис, а потом все стало вроде бы незаметно, но исчезать. Ребятишки постепенно стали в немалых количествах пожирать калбу и опустошать берега от ягод. Старцы незаметно стали отрывать от себя и подкладывать своим подопечным значительные порции жорева и варева, сами перейдя на подножный корм. А рыба, как вы сами прекрасно знаете, в нашей тайге не еда, а только удовольствие. Поэтому мы, рассчитывавшие пополнять свой дневной рацион рыбой, перед выходом на Лебедь остались без еды. Калба осталась позади, иван-чай не давал необходимой сытости, кедровые орехи сами не падали нам в руки, лук по берегу Лебеди уже давно не растет… Да и рыбаков по берегам уже давно нет. Если бы не друзья в Суранаше, то нашим юным сопалатникам пришлось бы туго. Спасибо, дорогие Гена и Слава, с вашей помощью мы все же дотянули до Турочака! А ваша боль о судьбе Реки теперь и нам не дает спать спокойно.
Последние часы до Стретинки показались нам вечностью – совершенно стоячая вода явно придумана не для катамаранов (все-то ему не так!), но с мыслью, что «каждый гребок – это шаг к холодильнику» мы упорно гребли вперед. Эх, какие рыбацкие места проплывали мимо нас! Красотища необыкновенная… если бы не грязная муть под нами. Непрестанные забросы спиннинга приносили на крючках только тину и одиноких, сходящих с ума от голода окуней. Да и то редкие их поклевки были неуверенны и слабы. А какая рыбалка была здесь не так давно! По рассказам тех, кто жил по реке, хариус в Лебеди не входил в понятие «рыбалка», т.е. его ловили, сколько хотели. А вот таймень – это да! Помню, какую блесну я видел в повалившемся доме бывшего села Тюлем – стальная пластина размером с мужскую ладонь и – поистине! – с якорем на конце! Это что же ловили на такую снасть?! Ясно, что тайменя – но какого размера?!
На фото остались необработанными только верховья Садры, где все – от воды до неба – радует глаз. А вот фото Лебеди придется обрезать. Грязь, что покрывает ее воду, придется убирать на «фотошопе», иначе вид этой воды будет сниться ночью в страшных кошмарах.
…Дома нас обозвали «негативами» - черные рожи и седые волосы, т.е. не как у людей. С удивлением узнали, что в Турочаке шел дождь. Но на Садре всегда (!) была солнечная погода! К тому же, то, что мы ели «там», не вызывало никаких (!) протестов желудка, а вот цивильная пища мгновенно… Не будем об этом, тем более, что изголодавшиеся и до предела измотанные наши организмы нашли единственный способ восполнения жизненных сил – спать, спать, спать… Бесконечно жаль, что мы не успели на «Зеленый рай» и День села, но какие наши годы – нам еще тыщу лет жить, а село и люди наши будут жить намного дольше.
Дедульки исхитрились и в юность возвратились,
Хотя немного порох отсырел.
А дети возмужали – мы что, их зря таскали? –
И каждый взял всего, чего хотел!
И все ж мы вместе были, рыбешку половили,
Речушку изучили, речной воды попили,
Одежду закоптили, завалы распилили,
До финиша дожили, детишек сохранили,
И всем за это - слава и почет!
А вот тем, кто начитавшись данного эссе о Садре, решит прогуляться по ней, советуем изрядно подумать. Не лучше ли и не легче ли выйти на Бийский бережок, почти не трудясь, закинуть сплетню в чистую (пока!) воду, случайно подцепить глупыша-харюзенка, а еще лучше таймешонка – и радоваться! Радоваться тому, что мы еще захватили то время, когда мы хариуса и тайменя можем видеть (!) и любоваться их стремительным искрением в речных перекатах. Ибо плюнуть в реку просто, но плевок уже не вынуть.
Чистой воды вам, сельчане Бийки, Чуйки, Курмач-Байгола, Талона, Майска, Суранаша, Турочака и всем живущим по берегам и притокам нашей великой и несчастной реки Лебедь!
Группа авантюристов в составе: Виктор Машнюк, г.Курган; Александр Бубнов, г.Курган; Колмогоров Глеб,г.Санкт-Петербург; Игорь Истомин и Истомин Николай, оба с.Турочак. 18 июля – 10 августа, С.Турочак - р.Садра – р.Лебедь – с. Турочак.
Так не лучше ли, братцы, всей группой
Опрокинуть стаканчик, другой в пивной… Молока!"
Из туристской песни.
В июле этого года трое старперов, забыв про возраст, решили тряхнуть тем, что осталось, и прихватив с собой одного из внуков (9 лет) и одного из сыновей (16 лет), рванули на Садру (река Горного Алтая, приток р.Лебедь). Естесссьно, раз всю жизнь болтались по горным
сибирским рекам, они прихватили с собой катамаран, служивший им многие годы в Саянах, Бурятии, Туве, Забайкалье и в прочих не менее экзотических местах. Конструкция этого "крокодила" была примитивной до безобразия, тем не менее, он ни разу (!) не поимел случая подвести неукротимых навешивателей на свою голову трудностей с последующим их преодолением.
Однако, все свершилось не так, как задумывалось. Речка почти на всем своем протяжении оказалась даже не по "вам по пояс будет", и даже не по колено, а такой, что валуны размером с небольшой арбуз свободно загорали на солнышке - при любом количестве воды! Имея - как и все реки Сибири - совершенно плоское дно, Садра легонько струилась между "арбузами", не выражая ни малейшего желания тащить на себе этого монстра – груженый доверху катамаран.
В дополнение к этому своенравная и необученная этикету река то и дело собирала по берегам и с необузданной регулярностью сваливала в кучу весь древесный хлам, включая толстенных прошлогодних “утопленников» как то: кедрач, пихтач и другой таежный срач. Каждый завал, а их было до неприличия много, Садра прятала за поворотом, чтоб потом с обворожительной непринужденностью широким жестом преподнести его нам – пользуйтесь, не жалко! Затем, похохатывая и булькая от удовольствия, она восторженно наблюдала, как эти двуногие изо всех рук выпиливали и вырубали себе хотя бы мало-мальски приемлемый проход, дабы протащить свою гору барахла до… следующего завала. Для пущего удовольствия Садра укладывала в русло поперек себя толстенные стволы, которые ни пилить, ни рубить не было никакой возможности. Обнос и сухой волок приветствовался ею всем шумом, какой она могла издать, пролетая между огромными корнями поваленных исполинов. И уж совсем было для нее цирком то, как бородатые болваны пытались просунуть груженный катамаран ПОД стволами, прыгая на палубе и обдирая мешки о торчащие во все стороны сучки. Когда же наш передвижной цирк
совершал перетаскивание судна ЧЕРЕЗ стволы, то река замирала в ожидании феерического переворота пакетбота со всеми вытекающими из-под него последствиями – отвязавшимися мешками и остатками недоеденного завтрака. Потом насладившаяся зрелищем тайга махала мохнатыми зелеными лапами, заходясь в хохоте от вида валяющихся на каменистых отмелях трех полутрупов, истративших последние силы в непосильном труде.Мало того! Имея совершенно удивительный окружающий ландшафт в виде прекрасных гор, божественной тайги и непостижимой прозрачности неба, она – исключительно из вредности! – заслоняла все это мерзкими тучами гнуса, облепляющих далеко уже не теплокровные, а задубевшие и заросшие шерстью физиономии. Любоваться красотами алтайской тайги этим физиономиям приходилось в мучениях, размазывая по себе все то, что плотно егозилось, ползало и сновало по коже, пытаясь высосать остатки всего того, что еще теплилось под ней. Накомарники спасали только от крупнокусачего скота, но мелкокусачие твари с легкостью проникали, куда хотели и как хотели. Вдобавок к ним регулярно мы подвергались атакам штурмующей авиации в виде ос, паутов и слепней всех типов и со всеми видами вооружений.
Рыба? Пожалуй, это единственная таежная живность, что радовала нас. Правда, эта радость появлялась ближе к вечеру, когда после борьбы с завалами ни руками, ни ногами, ни… в общем, ничем шевелить уже не хотелось и не моглось. Плюс ко всему, на крючок попадались только уж совсем бестолковые рыбешки, которые, то ли из глупости, то ли из жадности могли клюнуть на что угодно. Обычно каждым утром сквозь стенки палатки мы слышали, как мимо нас уходили домой Бийкинские рыбаки, унося с собой более крупную рыбацкую добычу, а то, что они оставляли нам… Спичечные коробки, как наиболее удобная тара для крупной рыбы, скажем так – были припасены нами не зря. И все равно – рыбьи косточки, что улетали в костер, были обсосаны так, что сверкали в свете луны, будто швейные иглы.
В продолжение рыбной темы с горечью должны сказать о том, что радовались харюзкам мы совсем недолго. Кроме естественных таежных охранников: гнуса, порогов и завалов – на Садре оказались и неестественные. Как известно, примерно на середине ее длины в Садру впадает речка Кок. А на Коке еще остался кедрач, и это безобразие решил исправить человек (если можно его так назвать). Мало того, что таежные исполины пошли под пилу, но и речка пошла под гусеницы лесовозов. То есть человек (в данном случае надо бы ему дать другое название), не тратя ума, решил, что ручей – это природой созданная дорога, точнее, трасса для волока леса. А то, что после такого волока ручей, а затем Садра, а затем и Лебедь покроются грязью, загаживающей русла и берега на всем их протяжении, так это уже никому неинтересно, включая и природоохранительные органы. А людишки, что обитают на берегах этих рек, как бы ни разевали рот по поводу безрыбности родной реки, пусть подождут, пока пилить уже будет нечего. Этим же людишкам того же желают и любители мыть золотишко, которые уж совсем свободно и с полной мерзопакостностью пользуются драгоценной алтайской природой. Скоро Чуйка, а там и Ямансадра, да и другие удивительные по красоте речушки будут загажены так, что грязь от них не осядет в реках до самого Ледовитого океана. А наша главная районная артерия (прости, Господи!) река Лебедь (имя-то какое!) молча и покорно погибнет (уже погибла!) во славу его величества «человека». Таймень уже не нерестится, а хариус вывелся давно и, кажется, навсегда…
(На рисунке слева Лебедь, справа втекающая грязная Садра. В прошлом году было иначе. Видимо, сейчас драги пока не работают)
Так мы и двигались от Кока – в грязной и, казалось, вонючей воде – до самого Турочака. Рыбы нет, пить воду нельзя, а на берегах… Вот и еще одна беда Лебеди и тех, кто на ней живет – кемеровчане. Теперь доехать от Таштагола до Лебеди через Майск пара пустяков, а потом вернуться домой из Турочака – вообще не проблема. И берега реки покрываются кемеровским и прочим хламом… А еще хуже – жители Суранаша, жившие всегда спокойно, теперь должны смотреть в оба, ибо пришельцы особо с ними не церемонятся, как, впрочем, и со всеми нами. «Все вокруг бесхозное, все вокруг мое!» - таков лозунг чужаков. Эта привычка - брать все за раз – с их помощью уже обезрыбила Байгол, Сайту, а там на очереди и другие «разовые» речушки, включая Тюлем и Буру…
…И все же до впадения Кока мы насладились Садрой в полном объеме (про усталость всех мастей забудем). Чистая вода, на берегах черемша, косорылка, черная смородина и черемуха, в болотах калба, на взгорках заросли черники, в траве вмятины лежек крупного рогатого таежного населения, на песке следы медведей… Пуганные и недоверчивые, лесные хозяева давно уже поняли, что человека подпускать к себе не обязательно, а рыба досконально изучила те невкусные мохнатые железки, которыми человек с тупым упрямством пытается ее соблазнить, тем более, что река покрыта ковром вкуснятины насекомого происхождения, а по ручьям залежи обворожительного по вкусу ручейника. А сон под шум реки? Думаю, уже далеко не все представляют, какими божественными бывают сновидения возле горной речки. Наши юные покорители тайги на себе испытали, что это такое, включая и «час быка», придуманный природой для ночного страха, чтобы человек хоть раз проснулся и осмотрел свое убежище: «Папа, там кто-то ходит и роется в наших мешках!». Но уже на третью ночь из палатки доносилось только спокойное дыхание мужающих отроков, прерываемый иногда тихим неясным бормотанием. Удивительно, как быстро эти несмышленыши приспосабливаются к таежному бытию!
А уж зато мы, убеленные сединами старцы, испытывали непревосходимое ничем, но слегка подзабытое наслаждение - мы опять здесь, среди этого необыкновенного таежного покоя…
Эх, кабы хоть какой-нибудь завалящий магазинчик попался по пути! Как-то уж очень быстро ушло сало, затем рис, а потом все стало вроде бы незаметно, но исчезать. Ребятишки постепенно стали в немалых количествах пожирать калбу и опустошать берега от ягод. Старцы незаметно стали отрывать от себя и подкладывать своим подопечным значительные порции жорева и варева, сами перейдя на подножный корм. А рыба, как вы сами прекрасно знаете, в нашей тайге не еда, а только удовольствие. Поэтому мы, рассчитывавшие пополнять свой дневной рацион рыбой, перед выходом на Лебедь остались без еды. Калба осталась позади, иван-чай не давал необходимой сытости, кедровые орехи сами не падали нам в руки, лук по берегу Лебеди уже давно не растет… Да и рыбаков по берегам уже давно нет. Если бы не друзья в Суранаше, то нашим юным сопалатникам пришлось бы туго. Спасибо, дорогие Гена и Слава, с вашей помощью мы все же дотянули до Турочака! А ваша боль о судьбе Реки теперь и нам не дает спать спокойно.
Последние часы до Стретинки показались нам вечностью – совершенно стоячая вода явно придумана не для катамаранов (все-то ему не так!), но с мыслью, что «каждый гребок – это шаг к холодильнику» мы упорно гребли вперед. Эх, какие рыбацкие места проплывали мимо нас! Красотища необыкновенная… если бы не грязная муть под нами. Непрестанные забросы спиннинга приносили на крючках только тину и одиноких, сходящих с ума от голода окуней. Да и то редкие их поклевки были неуверенны и слабы. А какая рыбалка была здесь не так давно! По рассказам тех, кто жил по реке, хариус в Лебеди не входил в понятие «рыбалка», т.е. его ловили, сколько хотели. А вот таймень – это да! Помню, какую блесну я видел в повалившемся доме бывшего села Тюлем – стальная пластина размером с мужскую ладонь и – поистине! – с якорем на конце! Это что же ловили на такую снасть?! Ясно, что тайменя – но какого размера?!
На фото остались необработанными только верховья Садры, где все – от воды до неба – радует глаз. А вот фото Лебеди придется обрезать. Грязь, что покрывает ее воду, придется убирать на «фотошопе», иначе вид этой воды будет сниться ночью в страшных кошмарах.
…Дома нас обозвали «негативами» - черные рожи и седые волосы, т.е. не как у людей. С удивлением узнали, что в Турочаке шел дождь. Но на Садре всегда (!) была солнечная погода! К тому же, то, что мы ели «там», не вызывало никаких (!) протестов желудка, а вот цивильная пища мгновенно… Не будем об этом, тем более, что изголодавшиеся и до предела измотанные наши организмы нашли единственный способ восполнения жизненных сил – спать, спать, спать… Бесконечно жаль, что мы не успели на «Зеленый рай» и День села, но какие наши годы – нам еще тыщу лет жить, а село и люди наши будут жить намного дольше.
Дедульки исхитрились и в юность возвратились,
Хотя немного порох отсырел.
А дети возмужали – мы что, их зря таскали? –
И каждый взял всего, чего хотел!
И все ж мы вместе были, рыбешку половили,
Речушку изучили, речной воды попили,
Одежду закоптили, завалы распилили,
До финиша дожили, детишек сохранили,
И всем за это - слава и почет!
А вот тем, кто начитавшись данного эссе о Садре, решит прогуляться по ней, советуем изрядно подумать. Не лучше ли и не легче ли выйти на Бийский бережок, почти не трудясь, закинуть сплетню в чистую (пока!) воду, случайно подцепить глупыша-харюзенка, а еще лучше таймешонка – и радоваться! Радоваться тому, что мы еще захватили то время, когда мы хариуса и тайменя можем видеть (!) и любоваться их стремительным искрением в речных перекатах. Ибо плюнуть в реку просто, но плевок уже не вынуть.
Чистой воды вам, сельчане Бийки, Чуйки, Курмач-Байгола, Талона, Майска, Суранаша, Турочака и всем живущим по берегам и притокам нашей великой и несчастной реки Лебедь!
Группа авантюристов в составе: Виктор Машнюк, г.Курган; Александр Бубнов, г.Курган; Колмогоров Глеб,г.Санкт-Петербург; Игорь Истомин и Истомин Николай, оба с.Турочак. 18 июля – 10 августа, С.Турочак - р.Садра – р.Лебедь – с. Турочак.
